Тот день превратился для Можжевельника в бесконечную череду чужих ран, болезненных стонов и недовольного рычания, торчащих в разные стороны игл меха, что слипся от крови и нуждался в тщательном очищении, иначе лечение бы не возымело никакой пользы, и он искренне, от всей души, насколько только умел, был благодарен Диковинке и Чёрной Полосе, которые старались помочь по мере сил - потому что без них помощь не удалось бы оказать так быстро, а это ведь страшно, когда не знаешь, за что браться, когда слишком много раненых, нуждающихся во внимании, и кажется, что отложить кого-то на потом нельзя. Тяжесть ответственности за жизнь соплеменников в тот момент давила на плечи всей своей непомерной тяжестью, в какой-то миг тревога сменилась мутной тупой усталостью, от которой лапы отказывались шевелиться, а в ушах появлялся тревожащий звон, который не желал исчезать, сколько бы кот ни встряхивал головой, пытаясь отогнать противный звук как можно дальше от себя.
Он почти не помнил, как вылизал последнюю рану, тщательно осмотрев её края, не помнил, как наложил последнюю повязку, ибо тело двигалось будто бы само по себе, а разум, скованный усталостью, не осознавал реальность в полной мере. И уж тем более не получалось вспомнить, каким образом лапы донесли молодого целителя до подстилки, куда он рухнул камнем, не обратив даже внимания на то, что в бок что-то неприятно впилось.
Но зато утром, когда солнце, заглянув в пещеру, бросило на её каменный пол свои светлые отблески, времени было достаточно, чтобы разглядеть странную штуковину. И эта тайна мучила Можжевельника, как колючка, застрявшая в хвосте.

‡ПЕРЕМОТКА‡

Призыв предводительницы застал Можжевельника на главной поляне, где он, свернувшись в сонный лохматый клубок под кустом, не спеша обгладывал тощую полёвку, которой в более сытые дни едва хватило бы на один зуб котёнку - но после сезона Голых Деревьев грех жаловаться, есть чем приглушить чувство голода и на том спасибо; правда, за этой полёвкой пришлось ещё побегать с утра, чтобы не беспокоить воинов, и без того загруженных в последние дни.
Услышав знакомый голос, целитель не спеша облизнул усы и несколько раз провёл лапой по морде, и из-за этого движения небольшая ягода, раньше зажатая между когтей, дрогнула и чуть было не укатилась. Пришлось срочно ловить, чтобы не потерять, и после этого уже перебираться ближе к скале, возле которой уже устраивались соплеменники.
Эта морошка, неведомо как оказавшаяся в палатке, вызывала у Можжевельника странные чувства. С одной стороны, она могла прикатиться из запасов, после переполоха, царившего в лагере, это было бы неудивительно, но с другой... это мог быть знак от Звёздного племени. Первый настоящий знак с момента посвящения, и как бы Можжевельник ни старался, было почти невозможно унять искреннюю радость, едва ли не восторг, прочно поселившийся в груди, схожий с тем, что испытывает оруженосец после поимки своей первой дичи.
И расшифровать этот знак было весьма нетрудно: пусть светлошёрстый кот был ещё молод, пусть занимал свой пост не так уж давно, пример Темени научил тому, что подготавливать себе достойного преемника нужно как можно раньше.  А с учётом той самоуверенной и агрессивной политики, что явно решила вести Серая Комета, дополнительная пара лап, умеющих лечить, лишней в племени не будет.
Так что Можжевельник решил напомнить себе после собрания о необходимости подойти к Диковинке и двинулся к скале, готовясь внимательно выслушать предводительницу.

→ Скала собраний

Отредактировано Можжевельник (2020-04-01 20:50:33)

перемотка

← палатка оруженосцев (номинально)

По прошествии пары дней, наполненных непрекращаемой суетой вокруг пострадавших – а также непрекращаемыми весенними дождями – Ледника немного отпускает. О позорном поражении на поле боя ему напоминает лишь редкое пощипывание хвоста, и тогда холодная, склизкая змея позора дает о себе знать шевелением где-то в животе.

В это утро он, однако, появляется на поляне с известной прытью в шаге и с призраком улыбки на устах – ибо не е в его характере долго терзаться ошибками. Ледник выметает гнетущие мысли, как мусор, из своей головы, боле не давая себе роскоши упиваться собственной жалостью, и выходит в свет с приведенными в порядок как шерстью, так и сознанием; на душе у него впервые за два рассвета спокойно и даже радостно. Промозглый пейзаж оврага, серый от камня и коричневый от голой земли, нисколько его не смущает.

– Скоро дичь повыползает из норок, – довольно бросает Ледник Грозохвостке, не поворачивая в ее сторону даже уха – слишком привычен уж он к тому факту, что сестра всегда рядом, а значит, всегда его слушает. Невдомек ему, правда, было, что в ответ на привычку болтать без умолку многие из тех, кому довелось его знать, выработали способность пропускать сквозь себя половину – либо же даже всю его речь, в тех случаях, когда она не несла в себе что-то важное (что было почти всегда), – Не представляешь, как я хочу на охоту, аж лапы чешутся. Как думаешь, Серая Комета согласится выйти вместе в лес, если мы хорошо попросим?

Ледник вскидывает голову, глядя на белеющее в сером небе солнце, и даже не щурит глаза – настолько пасмурная выдалась погода.

– Под «мы» я имею в виду тебя, если что – ты же ее ученица, – услужливо дополняет он и идет, не сговариваясь, к куче с добычей – от отсутствия аппетита по утрам юноша, к собственной радости, никогда не страдал, – Или Севера подговорим – уж его-то она слушает… ну. Иногда.

Ледник непритязательно осматривает дичь и выбирает себе мышь пожирнее. Куча с предыдущего вечера заметно опустела, и свежепойманных тушек он в ней не учуял – это толкнуло на мысль, что утренний охотничий патруль еще не был отправлен. Урча себе под нос нехитрую мелодию, он весело подмигивает сестре, не продолжив разговор только из-за мыши, занявшей рот, и осматривает поляну в поисках старших, к которым можно примкнуть. Первой он замечает Черную Полосу, мирно завтракающую под дальним кустом; отводит от нее взгляд слишком быстро, чтобы можно было сказать «невзначай», но после возвращает глаза к ее пестреющей на фоне голых веток шерсти и, почувствовав укол где-то в сердце, кивает Грозохвостке – мол, пошли.

Жалость – плохое, отвратительное чувство. Ледник это знает скорее нутром, нежели с чьих-либо слов. Скажи ему кто, как это побороть, научи его кто не вздрагивать телом при виде изувеченной морды воительницы – и он прекратил бы с превеликим удовольствием, однако если битва приходит и уходит, со временем бледнея в воспоминаниях, то Черная Полоса никуда не девалась, мелькая периодически где-то на периферии глаз; отчего вырвать из головы жалостливые мысли становилось сложнее, а они, в свою очередь, пускали корни все глубже и глубже, наслаивая сегодняшнюю эмоцию на вчерашнюю. Потому и постепенное выздоровление воительницы не доставляло ему восторга – ведь что после того, как она полностью поправится?

Безрадостное существование в палатке старейшин?

Ледник упрямо стряхивает с себя мрачные настроения. Слишком уж хорошо начинается день, да и Черная Полоса, похоже, в добром расположении духа.

– Доброе утро! – плюхнувшись рядом, жизнерадостно слышится он, – Мы посидим тут тоже, можно? – и, не дождавшись ответа, впивается в мышиную плоть. Несмотря на отсутствие яркого солнца, воздух достаточно теплый – настолько, что ветер уже не кусает, а нос не коченеет спустя десять минут пребывания снаружи палатки. Отметив это, Ледник решает, что Юные Листья его любимое время года – Голые Деревья все-таки слишком морозные, а Зеленые Листья, напротив, жаркие.

В перерывах между укусами он что-то бездумно болтает, одним своим существованием протестуя против тишины. Прищуренными от довольства глазами следит за фигурой матери на скале – та встала, видать, ни свет, ни заря, как и подобает предводителю. Беспокойство за ее здравие Ледника отпустило даже раньше, чем стыд за собственный проигрыш Мыши; не потому, безусловно, что она вдруг перестала быть важна, но потому, скорее, что родительница в его глазах всегда была примером кошки сильнейшей, мощнейшей, крепчайшей. И то, как быстро она поправилась, уже сейчас не обремененная ранами, только закрепило за ней этот образ.

С Грозохвосткой же было сложнее. Не давеча, чем прошлой ночью, Ледник поймал себя на том, что засыпает, прислушиваясь к ее дыханию – даже отдавая себе отчет, что хрипа уже и не слышно.

Зов Серой Кометы пролетает над поляной как раз вовремя; Ледник слизывает с усов остатки сытного привкуса, и чуть не прикусывает собственный язык, подскакивая с мыслью о собрании племени. В голосе матери он различает оттенок довольства, и потому решает на месте, что повод для сбора торжественный – в кои-то веке не связанный ни с похоронами, ни с призывом к войне.

– Пойдемте скорее, чего вы как черепахи! – вырываясь впереди всех, восторженно взывает он, и семенит, срываясь на бег, к подножию скалы для собраний. 

→ скала собраний

— Ничего не потеряла, не дождёшься, — пробурчала Серая Комета, и Север усмехнулся, обрадованный этими словами.
— Ты что, я даже не сомневался. Ну не мог же какой-то маленький пожар отнять у тебя жизнь. Иногда у меня создаётся впечатление, что, спрыгни ты с самого высокого дерева, всё равно не разобьёшься и побежишь дальше по своим делам. Ну или, не знаю, взлетишь? Вы, бессмертные, все такие, — начал тараторить кот себе в усы, растягивая рот в улыбке. Серая Комета не выглядела озабоченной положением Чернозвёзда, поэтому кот тоже решил не думать о лишнем. Самое главное сейчас оправиться после произошедшего самим.
— Единственная, кто могла излечить мою душу и тело была... — предводительница померкла, вспоминая, видимо, свою сестру Дуновение Ветра, пропавшую по странным обстоятельствам. Север помрачнел, но внешне на его морде всё еще была слабая улыбка. Пропажа целительницы сильно ударила по племени, а после их ждала ещё и смерть Кристальной Звезды... Но больше всего взвалилось на плечи именно Серой Кометы, и кот всегда старался быть рядом, чтобы поддержать подругу хотя бы своим присутствием в эти трудные времена. Прошлое следовало за ними по пятам и отягощало их души, но если Север всегда привык идти вперёд, отбросив сомнения и двигаясь навстречу новому и неизведанному, то Серая Комета сильно отставала, будто всё время оборачивалась назад и не решалась отпустить произошедшее.
— Ды должна перестать оглядываться на прошлое, — серёзно сказал Север, заглядывая своими разномастными глазами в зелёные глаза кошки, — Отпусти её. Отпусти всех их и прими, что сейчас уже ничего не исправить. И не нужно исправлять. Всё так, как должно быть, нужно просто.. свыкнуться? Ты не можешь жить прошлым, иначе застрянешь там навсегда, — кот не владел никакими психологическими приёмами и редко задумывался над смыслом своих слов, но сейчас он говорил со знанием дела, не забывая добавлять в голос мягкие нотки. Конечно, это не произойдёт сиюминутно, и Серая Комета примет Можжевельника, отбросив прошлое. Север не был глупцом, и отлично знал, что для этого нужно будет время. И всё это время он будет рядом с подругой всей его жизни, как это было всегда.
— Спасибо тебе, Север... — тихо послышался голос Серой Кометы, и Север улыбнулся, на миг уткнувшись носом в родной мех.
В чувства до конца пришла Грозохвостка, подошедшая сейчас к матери. Север сел на землю и обвил лапы хвостом, умилённо наблюдая за беседой дочки и матери. Они действительно были похожи друг на друга, и, если Ледник пошёл в него, Севера, то Грозохвостка была копией своей матери. Но между тем, каждый из их котят оставался самим собой, каждый был индивидуален. Кот провожал взглядом уходящую отдыхать Северную Комету, а затем улыбнулся Грозохвостке.
— Ну что, пойдём покажемся Можжевельнику? Он нас подлатает, и уже завтра побежим заниматься обычными делами. Ну, не знаю, по деревьям прыгать, с рыбами общаться, учить язык белок, — Север встал, помогая дочке идти к палатке, параллельно болтая о чём-то своём, — Я вот язык белок полностью знаю, а ты? Седобор тогда ещё воином был, он мне тоже не верил, а вот ты, я знаю, поверишь. Но и ему я после доказал...
<Перемотка>
Прошло пару дней, и лагерь постепенно начал приходить в себя после недавней битвы. В воздухе ещё витал запах гари, поэтому Север поморщился, вылезая из палатки. Поляна уже ожила, и туда-сюда сновали соплеменники. Кот чувствовал себя намного лучше. Першение в горле прошло, дышать стало, как прежде, а раны его были совсем незначительны. Поэтому, полный сил и энергии, он вышел на поляну, высматривая, чем же может заняться до племенных дел. Сегодня следовало бы навестить Седобора. Старик был хоть и скован своим телом, но душой всё такой же молодой, как и прежде, поэтому, общаясь с ним, Север будто переносился во времена своего ученичества. Мелкие пакости, шутки, фантазии, даже обход территорий казался ему тогда сказочным путешествием... Кот прикрыл глаза и улыбнулся на секунду, а секундой позже, заприметив у кучи с добычей Грозохвостку и Ледника, уже медленно подкрадывался к ним, выцепляя обрывки разговора слышащим ухом:
— Как думаешь, Серая Комета согласится выйти вместе в лес, если мы хорошо попросим? <...> Или Севера подговорим – уж его-то она слушает… ну. Иногда.
— Что-что? — кот тут же возникает между Ледником и Грозохвосткой, показательно хмурясь и строя серьёзную морду. — Иногда? Да я, если захочу, вообще могу отпросить вас на путешествие в горы! Будем охотиться на орлов, прятаться в пещерах, сольёмся с горами, станем их частью, а после вообще обуздаем ветер и понесёмся на нём ввысь, в облака!.. И я сейчас серьёзно! — Север перевёл взгляд с Ледника на Грозохвостку, а после как и в чём не бывало выудил вчерашнюю мышь.
Котята уже отошли к Чёрной Полосе, и воин без стеснения осмотрел её с лап до головы. Выглядела та уже лучше, что не могло не радовать. "Зайду после и к ней. Надо же узнать, что там происходит между ней и Рыжелистом", — подумал Север, выискивая в толпе глашатая, с которым не так давно они спасли воительницу из лап рыжей лисицы.
Только он закончил есть мышь, как на скале показалась Серая Комета, созывающая всех на собрание. Север закопал косточки, вытянулся, прилизал шерсть и засеменил к скале с приподнятым настроением, оглядываясь, к кому же можно сесть.
---->Скала собраний

Диковинка прервала нападение страшного зверя на Лягушачье племя. Отважные воины превратились в промокших котят, а их враг - в Рыселапку. Ученица попятилась. Да уж, ожидаемо, лапы промокли и были облеплены грязью из лужи; ученица брезгливо поморщилась. К этой дряни и языком приказаться не хотелось. Куцая кошка отошла от лужи, искоса поглядывая на неё. Спасибо Диковинке, спасла от необходимости падать в маленький водоём - Шиповничек, судя по её виду, не упустила бы шанса победить неприятельницу и победно извалять её в грязи.
Разговоры между старшими никакого интереса не представляли. Смотреть на Чёрную Полосу по-прежнему было страшно. Наверное, Рыселапка привыкнет... всё же это до сих пор наставница. "И кто бросил свою наставницу там, наедине с лисицей?" - "Я привела помощь." - "Пока ты на своих пеньках-лапках бежала до лагеря, она успела лишиться глаза. Никогда ей не быть воительницей." - "Чёрную Полосу не исправить. Она не сломается."
Осадок остался. Горький, отдающий неверием. Уже сломалась. Нынешний тихий голос и потупленный взгляд не вязался с прежней Чёрной Полосой, живой и словно впитавшей в себя свет солнца поры Зелёных Листьев.
"Иди, страдай в палатке," - насмешливо хихикнул голосок в голове. Отмахнувшись от него, Рыселапка решила, что мыться всё равно нужно, пока грязь не засохла.

-------------->> Палатка оруженосцев

Перемотка
-------------->> Палатка оруженосцев

- Путь все коты, способные охотиться самостоятельно, соберутся здесь, под скалой, на общий сбор!
Голос Серой Кометы выдернул Рыселапку из раздумий ни о чём. Ученица поднялась и выбралась на свет. Соплеменники стекались к Скале Собраний; вот мимо прошла Чёрная Полоса - Рыселапка непроизвольно отвернулась, хотя оказалась за наставницей и видеть её мордочку не могла. "Неужели я теперь всегда буду дёргаться?" - со злобой подумала ученица. Нет, не будет. Она сильнее своих страхов. Но в то же время Грозовая знала, что страхи всё-таки выше её решений.
Заметив, что Рыжелист устроился рядом с трёхцветной кошкой, Рыселапка сначала хотела гордо пройти мимо. Она ощущала себя забытой. Но потом, мысленно приказав себе сохранять самообладание, с подчёркнутой отстранённостью уселась с другой стороны от Чёрной Полосы, смотря на Серую Комету.
Вступать в разговор наставницы и глашатая она не собиралась.

------------>> Скала собраний